Приветствую Вас, Гость
Главная » Произведения » Незаконченные

Просто стань Богом. Часть 2.

 

Продолжение. Начало здесь

 

Когда Роман с молодой невестой вышел в большую комнату деревенского дома, полную улыбающихся китайцев, его беспокоило только одно: короткие рукава купленного наспех костюма. В провинциальном магазине почему-то не нашлось костюма его роста и теперь ему казалось, что он похож на Буратино в короткой курточке и штанишках. Брюки он приспустил как мог, а вот рукава… Лю сказала, что не заметно, но Роман нервничал. О привык выглядеть безупречно.

– Хауляда шеньхо – произнес пожилой китаец подойдя к Роману, и с поклоном протянул на ладонях красный конверт.

– Это отец. Возьми двумя руками – шепнула Лю.

– Се се – произнес Роман заученную благодарность, принимая подарок и слегка наклоняясь – я помню, что отец, а что это значит? –  шепотом спросил он Лю.

– Живите счастливо. А это мой брат Бо, он тоже занимается Фалуньгун. А это его семилетний сын Чон.

Мальчишка выглянул из-за папы, улыбнулся Роману озорными глазами и вдруг убежал в другую комнату. Сияя широкой улыбкой Бо что-то говорил Лю, а потом почтительно склонившись долго сжимал руку Романа между своих мягких ладоней.

– Занятная вещица – Роман указал пальцем на медальон со смешными ушками, свесившийся на цепочке с шеи Бо.

Бо с улыбкой приподнял медальон на своей широкой ладони и показал Роману. Он действительно был похож на какую-то смешную рожицу с ушами, в которые продета цепочка. Бо нажал пальцем на какой-то выступ, крышка откинулась, и Роман увидел свастику.

– Он что, фашист? – удивленно спросил Роман у невесты.

– Нет. Это Фалунь. Это символ Фалуньгун. Свастика это не фашизм. Она существует долго до фашизма. Это знак Будды. А вот это тайцзы.

В медальон был вложен вырезанный ножницами круглый кусочек бумаги, на котором не очень ровно, видимо, от руки, красной и синей краской были нарисованы кружочки и свастики: одна в середине побольше и четыре поменьше.

– Ну, слава Богу, а то я уж испугался.

– Не бойся, в этом нет ничего плохого.

Бо закрыл медальон и, слегка наклонив голову, прижал его к груди, показывая, как он ему дорог. Что-то спросил по-китайски.

– Он спрашивает, как ты называешься по-русски.

– Что значит называешься? – не понял Роман.

– Ну, вот я для него сестра. А ты для него кто?

– Я? Ну, я ему, наверное, зять. Ну, это официально, а если по-простому, русские говорят зятёк.

– Жатёк – повторил Бо, улыбаясь и похлопывая Романа по плечу.

– Зятёк – кивнул в ответ Роман, похлопывая Бо.

– Милиция! – закричал вбежавший Чон.

На мгновение все замерли в полной тишине.

– Где? Что? – зашептались гости и хозяева.

– На нашей улице милиция! – тоже переходя на шёпот, сообщил Чон.

Бо осторожно выглянул в окно.

– Так, спокойно, все, кто Фалуньгун, уходят через заднюю дверь, остальные продолжают веселиться. Если будут спрашивать, празднуем папин день рождения по лунному календарю.

Лю перевела Роману тревожную новость и они вышли во двор. Гости продолжали сдавленно разговаривать, ожидая вторжения, но в дверь так никто и не постучал.

 

***

 

– Ну, как тебе Питер? – спросил Роман, захлопнув дверцу такси и вытащив из багажника новую сумку, в которую уместилось все личное имущество Лю, – солнца маловато, не как у вас.

Лю выглянула из машины. На самом деле солнца не было вообще. Небо заволокло серыми дождевыми облаками, накрапывал дождик, на асфальте небольшого без зелени каменного двора осколками блестели лужи. Она взглянула на подавшего ей руку улыбающегося Романа. У него был вид человека, вернувшегося после долгих странствий в родной дом. Он громко вдохнул влажный прохладный питерский воздух и даже не подумал открыть зонтик. Для него это был не дождь.

– У меня солнце тут – Лю показала на сердце – погода не важно.

– У меня тоже – Роман бросил сумку на мокрый асфальт и обнял жену – пойдем, мама ждет.

Поднявшись на третий этаж и нажав кнопку звонка, он вдруг подхватил ее на руки.

– Ой, что ты делаешь? – засмеялась Лю.

– Это русская традиция. Добро пожаловать домой.

Она нежно обняла его за шею. Неожиданно резкая боль пронзила его поясницу. Роман покачнулся, припал на одно колено, его руки ослабли, Лю соскользнула на пол. Мама открыла дверь, охнула и всплеснула руками. Женщины подхватили его под руки, помогли войти в квартиру и сесть в мягкое кресло.

– Не сделал – выдавил Роман на вопрошающий взгляд мамы, приняв таблетку и держа руку на пояснице.

Мама, по старинной привычке приложив пальцы к нижней губе, часто закивала головой.

– Мам, они там людей убивают, чтобы дать мне почку, ты можешь себе представить!

– Да ты что! – мама подозрительно покосилась на молодую китаянку.

– Это Лю, моя жена. Я тебе говорил.

Мама отступила на шаг, слега наклонив голову влево, оглядела гостью с головы до ног и раскрыла объятия.

– Ну, здравствуй, невестушка.

– Здрасте – улыбнулась Лю.

Мама обняла ее и трижды поцеловала в щечки.

– Ну, ладно, ты отдохни – повернулась она к сыну – а мы что нибудь приготовим. Пойдем-ка со мной, Лю. А меня зовут Прасковья Павловна.

Стены просторной кухни были покрашены веселой светло-зеленой краской.

– Весь в отца – вздохнула мама, хлопоча у плиты – тот тоже готов был с себя рубаху снять. Через это и пострадал. Дай-ка мне вон ту бутылочку с маслом, осваивайся, теперь тебе здесь хозяйничать. Мальчишкой еще в блокаду это было… Ой, ты, небось, не знаешь про блокаду-то. Это когда немцы наш город окружили и бомбили нещадно. Побежал Тузика спасть. Это собака у нас была – Тузик. В развалинах застрял. Жалобно так скулил. Мы в одном дворе жили. Я ему кричу, не ходи, обстрел ведь, в убежище надо, а он помчался. Вот осколком его и зацепило. Осколок-то вынули, да что-то он там у него задел, нерв какой-то. Так всю жизнь и промучился. Кряхтел, кряхтел, да и помер к сорока годам. Ну, вот где справедливость? Хороший человек, а всю жизнь в инвалидах проходил. И Ромик вот теперь… – она отвернулась к стене и приложила к лицу уголок полотенца, лежавшего на плече.

– Справедливость есть. Наши страдания не напрасны. Бог все видит.

– Бог-то видит. Да вы там небось и в Бога-то не верите?

– Верим. Просто многие верят в Будду, но и христиане тоже есть.

– А мне Ромик говорил, у вас какая-то своя вера.

– Фалуньгун? Это не религия.

– Стало быть, атеизм?

– И не атеизм. Я, например, верю, что существовал Будда, и уважаю Иисуса, я считаю его Богом, спасающим людей.

– Это хорошо.

– А Фалунгун это совершенствование. Очень похоже на христианство. Нам тоже нельзя убивать, нельзя воровать, надо быть добрыми и честными. Наш принцип – Истина-Доброта-Терпение.

– Хорошие слова. Ну, вот, поешьте оладышек. Со сметанкой! У вас-то, небось, оладышек не пекут?

– Не пекут.

– Ну, давай, неси, корми мужа.

 

***

 

– Наша фирма переживает период становления – произнесла официальным тоном Ирина Петровна и откинулась на спинку дорогого кожаного кресла, соединив пальцы рук.

Это Роман когда-то придумал ей такой жест для солидности. И теперь этой солидности было хоть отбавляй. Просторный кабинет, огромный дубовый стол с большим монитором, картины на стенах, кожаные кресла и стеклянный журнальный столик в углу для неформального общения. Сама Ирина Петровна в темном официальном костюме и в очках с блестящей оправой, употребляемых тоже больше для солидности, нежели для зрения. Что и говорить, теперь директор производил впечатление.

– Это очень трудное для нас время – продолжала она – сейчас каждый рубль решает выживем мы или нет. Мне нужна полная отдача от каждого сотрудника. Вы же понимаете, что я не могу ставить судьбу фирмы в зависимость от одного человека. Таков закон бизнеса: либо ты съешь, либо тебя съедят.

– Но что же мне делать? На одну мужнину зарплату мы не проживем – молодая женщина в рабочем халате стояла в центре кабинета, потупив голову, словно провинившаяся школьница.

– Ну, милочка моя, раньше надо было думать, когда вы планировали ребенка.

– Да мы его и не планировали. Как-то само собой получилось. Муж так обрадовался.

– Ну, Вы же понимаете, что я не могу полгода платить работнику, который не работает.

– Но, ведь полагается...

– Мало ли, что полагается. Мы же с Вами не заключали трудовой договор? Не заключали. Вы сами согласились на это. Вы знали на что шли.

– Согласилась, потому что работы не было.

В расстегнутом плаще широкой походкой Роман вошел в приемную.

– Здравствуйте, Роман Евгенич, с приездом – прощебетала секретарша.

– Здравствуете, Леночка. Директор у себя?

– У себя.

Роман без стука вошел в кабинет и плюхнулся в кресло.

– Привет.

– Вика, Вы свободны – Ирина подняла руку, давая понять, что разговор закончен.

Сотрудница вышла.

– А-а, блудный сын вернулся – она подошла к нему кошачьей походкой, когда они остались одни – ну-у, где блудил? Даже не позвонил – опершись руками на подлокотники его кресла, она приблизила к нему свое лицо.

– Операцию не сделал – отрезал Роман, подняв глаза на картину, висевшую на стене.

– То есть как не сделал? А деньги? –  она выпрямилась и словно скала нависла над ним.

– Деньги привез.

– Ну, и что же тебе помешало?

– Они берут почки у заключенных.

– Ну, и что?

– Их убивают под заказ.

– Ну, и что? Они же преступники.

– Ты что, не слышишь, людей убивают.

– Это не наше дело – Ирина снова села в кресло, и откинулась на спинку, как будто черпая в нем энергию –  мы честно платим деньги и получаем товар, а где они его берут, это их дело.

– Они убивают невинных людей.

– С чего ты взял, что они невинные?

– Они занимаются Фалуньгун. Это Истина-Доброта-Терпение.

– Наивный! Где ты видел истину? Какое еще терпение? И что теперь? Ты будешь терпеть? Потому что не хочешь купить то, что продают? Ты ходил к врачу?

– Ходил.

– Ну, и что он сказал?

– Сказал, плохо, нужна пересадка – Роман опустил голову вниз.

– Так, брось эти свои заморочки, – она нависла над столом – поезжай снова, это же твоя жизнь на карте, ты соображаешь, что ты делаешь?

– Ну, уж нет, в Китай я больше не поеду – его решительный взгляд срезал ее настойчивый тон.

– Ну, ладно, не хочешь в Китай, поезжай в Европу, – она снова откинулась на спинку –  может оно и лучше, китайцы могут подсунуть несвежую почку, поди проверь. Только ждать придется дольше, а главное, наверняка это будет дороже. Но для тебя я готова пойти на расходы – голос ее стал мягче – ты  же ценный сотрудник.

– Хорошо, я подумаю – сказал Роман, слегка улыбнувшись на ее почти заботливый взгляд.

 

***

 

Звон разбитого стекла заставил Лю отложить книгу, вскочить с дивана и выбежать на кухню. Роман сидел в углу неестественно прямо, опершись локтями на стол и на спинку кухонного дивана. На полу валялись осколки стакана.

– Что? Болит? –  участливо спросила Лю.

– Придется, видимо, ехать в Европу, если в Китае нельзя купить – процедил Роман после нескольких вдохов. Нашим я как-то не очень доверяю. Да и в Европе тоже нужно ждать, они ведь не имеют такого банка органов. И дороже это будет, наверняка. Кругом деньги, деньги. Как я устал от всего этого!

– Да, кругом деньги, только Фалуньгун бесплатен – Лю аккуратно подмела осколки стекла и выбросила в ведро – Кстати я тебе не говорила, что у меня был сильный артрит?

– Нет.

– Это было четыре года назад – она села за стол напротив мужа –  тогда я тоже потратила много денег, но лечение не помогало. Я с трудом передвигала ноги. Даже есть было больно. Мне казалось, что моя жизнь окончена. И тогда Бо привел меня на занятия. Это мой старший брат, ты его видел. Я и раньше слышала от него про Фалуньгун, думала, наверное это хорошо, но мне этого не надо, я и так молода и красива.

– И твой артрит сразу прошел?

– Не сразу, но уже после первого занятия я почувствовала облегчение. А теперь! Посмотри на меня! Разве я похожа на инвалида?

– Ты и меня хочешь сагитировать в ваш Фалуньгун?

– Сагитировать? Нехорошее слово. Фалуньгун передается от человека к человеку, от сердца к сердцу. К тому же я не получу никакой выгоды от того, что ты будешь заниматься. А ты получишь здоровье. Я просто хочу тебе помочь.

Роман посмотрел в ее чистые глаза.

– Ну ладно, раз бесплатно, можно и попробовать.

 

 

 

Продолжение следует.

Категория: Незаконченные | Добавил: vv-kozlov (05.08.2016)
Просмотров: 871 | Рейтинг: 4.2/6
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *: